«Пушечное мясо» войны Первой мировой. Пехота в бою - Страница 124

124

В результате «ударников», по словам того же Деникина, «стали посылать бессменно изо дня в день и на разведку, и в охранение, и на усмирения — за весь полк, так как все остальные вышли из повиновения. Неудивительно, что вскоре и эти обреченные потеряли терпение. Право, скорее с грустью, чем с осуждением я перелистываю «протокол общего собрания штурмовой роты»; в полуграмотном по форме, но непосредственном по содержанию документе этом говорится: «В выступлении на позицию Путвильского полка, категорически отказать», ибо солдаты штурмовой роты «выступили не с той целью, чтобы сидеть на одном месте, не двигаясь вперед, и быть сторожами своих окопов… а идти вперед, на что мы были уже готовы; то мы только и имеем стремление работать там, где есть дружная работа. Пусть нам никто не ставит в укор, что мы своей сотней человек не берем такого укрепления, которое можно только штурмовать всем полком, и то дружно… Просим отправить нас туда, где идет дружная защита нашей Родины… в боях под Станиславовом. А буде, что мы не получим удовлетворения, то будем вынуждены отправиться туда добровольно, как нас на то дело и призывали».

Использование в некоторых армиях ударных частей для «усмирения», хотя и помогло временно остановить несколько стихийных выступлений, еще более отделило «ударников» от остальной армии. В июне — июле 1917 г. начали формирование ударных батальонов из юнкеров (которых к этому времени образовался сверхкомплект), предполагая направить их в действующую армию — уже только для наведения порядка.

Однако попытка создания в русской армии таких подразделений новой организации и тактики, несомненно, интересна.

Хотя под влиянием развала армии идея «ударников» как специальных «штурмовых» подразделений преобразовалась в движение «частей смерти» («ударных», «революционных» — это уже были только красивые слова). Они практически не отличались от обычных ни по вооружению, ни по организации, ни по тактике, зато присягали лозунгу «Войны до победного конца». Об этом свидетельствует приказ Верховного Главнокомандующего за № 634 от 15 июля 1917 г., где на «части смерти» возложен «тяжкий, но почетный долг умереть за родину, не зная сомнений и колебаний в борьбе с жестоким врагом», а в их списке кроме штурмовых рот и батальонов есть целые корпуса, дивизии, артиллерийские бригады и батареи, боевые корабли.

«Ударные» части получили особый отличительный знак: красно-черный шеврон, а вместо кокарды — «адамову голову» (череп с перекрещенными костями — христианский символ бесстрашия перед смертью и бессмертия духа, широко использовавшийся в Первую мировую войну «ударными» и «штурмовыми» частями и в России, и в Германии). Ударники Корниловского отряда получили еще и черно-красные погоны, нарукавную нашивку с черепом и скрещенными мечами. Согласно приказа Верховного Главнокомандующего от 8 июля 1917 г., такая вариация «адамовой головы вводилась для всех «частей смерти».

В связи с упомянутыми «революционными батальонами из волонтеров тыла» стоит упомянуть и организацию «женских ударных частей».

В Петрограде, Москве и других крупных городах стали организовываться «Всероссийские женские военные союзы», которые летом 1917 г. начали активную агитацию по привлечению женщин на военную службу. Хотя агитация и велась под «революционными» лозунгами, тут не было чего-либо «революционно» нового. Женщины-доброволицы участвовали в боях и ранее. В журнале боевых действий 1-й Сибирской дивизии за 21 марта 1916 г. (Нарочская операция) описан подвиг «добровольца» 3-го сибирского полка Евгении Воронцовой, дочери бухгалтера Голутвинской фабрики, прибывшей в полк в конце февраля из Москвы: «Воронцовой было всего 17 лет. Принимая во внимание ее молодость, ее зачислили в команду связи, но в день атаки она категорически заявила, что желает принять участие в атаке, и отправилась в 5-ю роту. Под сильным перекрестным огнем, пулеметным и ружейным, вместе со стрелками она достигла проволочных заграждений. Идя с винтовкой в руках, не обращая внимания на град пуль, сыпавшихся на наступающих со стороны противника, она своим спокойствием заражала всех окружающих. У проволочных заграждений атакующие цепи приостановились. Воронцова первая нашла проход на разрушенном участке проволочных заграждений противника и с криком: «Братцы, вперед!» устремилась к германским окопам. Многие последовали ее примеру. Но через несколько шагов юная героиня пала мертвой, сраженная вражеской пулей».

Теперь, в июле 1917 г., по представлению ГУГШ Военный совет разрешил формирование женских ударных батальонов. Сообщалось об организации при Александровском военном училище в Москве отделения для подготовки женщин-прапорщиков. К лету 1917 г. было сформировано 2 женских ударных батальона и 11 отдельных женских команд связи.

Один такой батальон под командованием прапорщика Бочкаревой даже принял участие в летнем наступлении на Западном фронте. Батальон, приданный одному из корпусов, доблестно пошел в атаку. Но, попав под артиллерийский огонь, доброволицы тут же забыли, чему их обучали, забыли о рассыпном строе и укрытиях, «сжались в кучку» прямо на открытом поле, понесли потери. Собственно, такое происходило со многими необстрелянными частями. Но тут потери были особенно досадными, ибо ожидавшегося подъема боевого духа у солдат-мужчин атака женского батальона не вызвала. «Бабий батальон» еще пытались использовать для остановки бегства частей с передовой, тоже безрезультатно. Так что «женское военное движение» никакого серьезного значения не имело, и дальнейшее формирование женских подразделений было прекращено, а имеющиеся батальоны и команды начали расформировывать.

124