«Пушечное мясо» войны Первой мировой. Пехота в бою - Страница 75

Русские полевые кухни кормили не только солдат, но и местное население

Хотя «голодающие серые шинели» были скорее легендой, удобной для обсуждения «общественными деятелями», обеспеченность действующей армии продовольствием и фуражом на протяжении войны действительно характеризовалась постоянными «колебаниями». В частности, в заключение о поверке состояния снабжения действующей армии членом Военного совета генералом от инфантерии бароном фон Ашебергом (февраль 1915 г.) указывалось: «Хроническое явление — недовес всех видов продовольственных запасов… Войска обеспечены кроме: сапог, шаровар, подков и колес. Белье… доставлять войскам нужно постоянно, так как снятое белье все в паразитах и приходится его сжигать».

Полевая кухня, разбитая вражеским снарядом — существенная потеря для роты

Генерал Н.Н. Головин, анализируя продовольственное снабжение русской армии в годы войны, сделал ряд интересных выводов: «Довольствие армии хлебными продуктами являлось самой благополучной областью снабжения… Рассматривая вопрос о снабжении армии хлебными продуктами в более узких рамках, а именно — в смысле довольствия ее печеным хлебом и сухарями, следует подчеркнуть, что организация этого дела в самой армии была поставлена великолепно и только благодаря этому в армии не ощущался недостаток в сухарях и галетах». Выпечка хлеба в основном велась в корпусе. В целях сбережения полевых хлебопекарен войска при длительных остановках пользовались печами местного населения. Несмотря на то что сельское хозяйство лишилось большого количества работников, сбор хлеба по сравнению со среднегодовым сбором зерна за последнее пятилетие уменьшился ненамного: в 1914 г. — до 96,7%, в 1915 г. — 97,5%, в 1916 г. — 84,9%.

Хуже обстояло дело с мясом. Дело было в простом отсутствии холодильников, что вынуждало держать и перевозить мясные запасы в виде живых стад. Корпусной гурт скота был рассчитан на обеспечение четырехдневной потребности корпуса в мясе. Если учесть, что дневная норма потребления мяса на одного солдата — 1 фунт (409,5 г), на роту нужен был один бычок в день. Гурты скота при необходимости могли содержаться и при полках. На Западном фронте Первой мировой войны, как известно, большую роль в снабжении армии сыграли консервы — иногда их ставят даже рядом с пулеметом, гаубицей и колючей проволокой. В России «изготовление мясных консервов для повседневного питания армии, — как писал помощник главного интенданта генерал-лейтенант Н.И. Богатко, — потребовало бы устройства большого числа заводов и жестяных банок, тогда жести не хватало даже для ограниченного количества готовившихся у нас консервов». Заготовить более 8 млн. банок консервов в месяц не представлялось возможным. Тем временем многочисленные гурты скота погибли от голода при отступлении 1915 г. Восстановить снабжение армии мясом в объемах, близких потребностям, удалось к концу 1916 г., накануне кризиса. По той же причине — немногочисленности холодильных машин и слабости консервного производства — Россия слабо использовала для снабжения армии один из главных своих продовольственных ресурсов — рыбные богатства. По свидетельству генерала Бортко, пришлось покупать соленые сельди за границей. Впрочем, аграрной царской России пришлось закупать за границей также рис, крупу, мешки, брезент.

Снабжались войска и «местными средствами». На фото — прием фуража у еврея-поставщика

Уже на совещании в Ставке 17–18 декабря 1916 г. главнокомандующий Западным фронтом генерал Эверт заявил: «У нас недовоз и недоед, что действует на дух и настроение. Местные средства также исчерпаны… Раскладка сокращена так, что дальше идти нежелательно». Главнокомандующий Северным фронтом генерал Рузский вторил ему: «Северный фронт не получает даже битого (мяса)». А о том, какое значение имеет продовольствие, говорить не приходится. 29 декабря тот же Рузский получит доклад командующего 12-й армии Радко-Дмитриевича, где среди главных причин неудачи Митавской операции будет указано: «Приходилось все время бивакировать под открытом небом, маневрировать по плохо замерзшим торфяным болотам, пробираться через густые болотистые заросли. Снабжение пищей при таких условиях, при всей энергии начальствующих лиц, не могло быть правильным. Ввиду изложенного, несмотря на достигнутые в первые дни успехи наступательный порыв войск, естественно, сильно понизился». Впрочем, тут центральное снабжение было ни при чем — снабжение зависело от условий ведения боевых действий и наличия транспорта.

Вопросы снабжения армии продовольствием резко усложнились после Февральской революции 1917 г. Сильнейшая спекуляция со стороны поставщиков поглотила все продовольственные запасы, уничтожила всякое регулирование цен, поставила перед лицом голода промышленные центры. Как писал генерал Деникин: «Деревня замкнулась в узкий крут своего быта и, поглощенная «черным переделом», совершенно не интересовалась ни войной, ни политикой… Война отнимала и калечила ее работников, и деревня тяготилась войной». Он же приводит такие данные: кампания продовольственных заготовок 1916 г. дала 39,7% невыполнения наряда, в июле 1917 г. — 74%, а в августе — уже 60–90%. Отказы от поставок продовольствия по твердым ценам вместе с забастовками на транспорте резко ухудшили продовольственное положение. Правда, в самой армии это сказывалось меньше. На фронте, в ущерб питанию городов, удалось ко второй половине июня 1917 г. сосредоточить необходимый запаса хлеба.